Нам всем чуть меньше шестнадцати. Все терпеливо дожидаются, пока одна-единственная девушка из компании спрыгнет со сцены и лишит публику удовольствия выслушивать стихи собственного компульсивного сложения. Только у нее они не записаны на бумажку.
Хотя нет, бумажка есть. В недрах сумки, с несколькими исправленными строками. Ей неловко, и сердце бьется на три четверти, копируя обожаемый "Пикник" - благотворительный концерт посвящен проблемам изнасилования, а стих был написан о доставучей неразделенной любви, которая напоминает ей бронированного слона, мирно покоящегося на груди.
I am laying down
The walls are damp
An August night's got winter chill
I feel the fingers on my back
The Kafka bug becoming real
Число мест за столиком около стойки с булочками (не менее благотворительными, чем концерт) растет. Вскоре дружную компанию составляют кудрявый голландец, напоминающий японскую мультяшку, крошечная филлипинка с фиолетовыми волосами, двое интеллектуалов, в контраст остальной публике и вправду разбирающихся в поэзии, очкастый трансвестит и юная актриса, чуть более известная чем та, что в данный момент проскальзывает обратно на зрительный танцпол.
- По-любому, мы все попадем в ад, - рассуждает голландец.
- Кроме меня, - назидательно поднимает палец актриса.
- Все, кроме Леи, - все за то, чтобы Лея все-таки поступила в театральный.
- Может, мы уже в аду. Просто мы этого не знаем, - произносит выступившая.
- Возможно, - все за то, чтобы молодежь действовала без ограничений.
And now the only thing I want
Make sure that those degrading walls
Collapse on the remains of love
Of dirty contact
Voices hoarse
And lullabies addressing dirt
Атмосфера играет на руку выступившей - в полутьме можно поверить, что уже довольно поздно( а когда 21:00 - поздно в шестнадцать лет?), намотанные на стены алые светящиеся гирлянды напоминают бар с претензией на оригинальность. Алкоголь, конечно, никто не продаст, так что на всех делится одна кока-кола.
Да пожалуй, алкоголь и не нужен. Всем нравится идея того, что все вокруг похоже на старый фильм по Фитцжеральду, но и вправду оказаться в фильме - страшно муторно. Запахнет потом и просроченным гримом, Сатана со вздохом отложит газету и примется усиленно досаждать благородству героев, а у актрис, пристроившихся на соседних кушетках, начнет раскалываться голова.
Выступившая недовольна собой и перекладывает обязанности.
- Том, я назначаю тебя Сатаной.
I am free
But heart is now resisting me
It does not want to nap in dirt
It goes for flesh it goes for sport
For savage hunt in night of nights
Or night of crickets, one could spot.
Том вполне способен вытянуть "Куплеты Мефистофеля" и соглашается на предложенную вакансию.
- Но я ведь не плохой, да? Я просто наказываю плохих.
- Ты просто делаешь свою работу.
Все довольны, несмотря на то, что закончилась кока-кола, а поэты на сцене никак не могут понять, что изнасилование - не только физическая травма, и над их показной смелостью легко посмеяться. Всегда можно вспомнить, что есть возможность выйти на улицу и понять, что сейчас слишком холодно, чтобы желать кому-то зла и боли.
- Тогда спасибо тебе, Том. Отличный вечер получился.
Том - Мефистофель приветливо улыбается, Лея сидит на коленях у трансвестита под умиленные восклицания филлипинки, интеллектуалы болтают, а выступившая запихивает поглубже в сумку так и не пригодившийся текст.
- До встречи, ребят.
- Пока-пока! Слушайте, а неужели необходимо быть сильным и независимым, чтобы тебя не тронули? По-моему, чем сильнее ты кажешься, тем больше искушение тебя сломать...
Опять вспоминается песня "Пикника", но выступившая уже бежит, так же легко, как со сцены, к ждущей машине. Некогда вспоминать слова - время жаловаться, что на сцене опять не вышло выложиться на полную.
А выложиться удалось только тогда, когда все признали чье-то невидимое присутствие - может, Мефистофеля, может, Фитцжеральда. Но надо же было стараться для кого-то, помимо тех, кому вот-вот исполнится шестнадцать -
ведь они куда кромешней, ненасытней, насмешливей. Пришли на благотворительный концерт лишь для того, чтобы поддержать друзей. А остальных нежно, по-Кобейновски изнасиловать вымученной благодарностью.
Подняться к небу, вот работа, подняться к небу - вот это труд...(с) Последняя капля колы достается Тому-Мефистофелю.
So I lay back -
The walls still damp
The August night has human thrill
I hear the whispers at my back-
Not Kafka, Yeats or John Steinback
Some human bodies talking love.
And my beloved just asking me
Before the break of dawn
"How comes that you regret you're free?"
That must be all.