Две недели в Москве я провела под одеялом с великолепной ангиной. Отменили мое обожаемое шоу "Дракула" в театре на Юго-Западе по болезни артиста. Я, кажется, даже знаю, кто в этом виноват, потому что на "Сне в Летнюю Ночь" в том же театре я все еще была ангиниста, попеременно смеялась и кашляла. А в "Сон" впихнут почти весь Дракуловский каст, в том числе грандиозный Олег Леушин, которого я теперь знаю как Оберона и как Ван Хельсинга. Ну да ничего, чай, меня там еще дождутся.
И, кстати, я купила запись "Дракулы" на диске к великой радости моей мамы. Она настолько прониклась душным малюсеньким зальчиком, узким коридором в газетных вырезках и сказочным зеркальным освещением на Юго-Западной сцене, что даже возжелала смотреть вампирские фабулы. А еще в народное достояние вошла фраза Гермии "Уйди, ГЛАМУРНЫЙ ПОТАСКУН!"
Вот, кстати, отличное фото еще молодого Леушина. А теперь он очень смешной, среброкудрый и очкастенький.
И вообще недолгий театральный сезон в этом году был проведен поголовно с маман: по ее наводке я отправилась на "Даму с Собачкой" в МТЮЗе, где Игорь Гордин(Гуров) тонко троллил зал, тыча тонким перстом в забор на сцене и ласково вопрошая "Ну что это? Что? Пра-а-а-авильно, забор!", и, заливаясь искренними слезами, ходил колесом по сцене.( Плюс приобщение к МТЮЗу кузины, которая, судя по красноте щек и вздымании грудей, принесет Гордину в следующий раз тридцать вагонов роз.)
А еще я наконец-то добралась до Ленкома, где в незапамятные времена смотрела "Юнону и Авось", испорченную Певцовым, которому вся труппа помогала петь(с) В этот раз, правда, Дмитрий, исправил запятнанное мнение: в "Аквитанской Львице" он(Генри) был как нельзя актуален. Но главным образом актуальна была Инна Чурикова, она же Аяленора Аквитанская. Крошечная и нескладная, она заполняет голосом весь зал, насмешливо лаская и продажных детей, и черствого мужа, и как-то скукоживаются рядом с ней и статный Певцов, и смазливый Игорь Коняхин(Иоанн Безземельный). И вообще - "Смотрите, дети, какую роль в истории играет секс!"
А потом маман разразилась повествованием о том, как они с подругой в моем возрасте раз восемь ходили на "Тиля" и еще больше на "Юнону", и как ее один раз расцеловал в обе щеки играющий Смерть Караченцов. И как много для нее значит эта каменная лестница, по которой мы всходили, и всех артистов она сразу узнает по фотографии, пусть они и сделаны давно. Так что - жду, жду, жду следующей поездки, и да пойдем мы с ней вместе на "Над кукушкиным гнездом".
Так что в любимые свои местечки мне удалось сунуться. Я даже успела закатиться на аллею Звезд и дать пять отпечатку ладони Абдулова(традиция такая)
А так - у меня еще почти три недели, чтобы уехать в свое любимое обиталище у любимого Азазелло в Смоленских проулках и понять, что мне делать все эти дни образовательного и полезного.
А так - я уехала в Литовское местечко Клайпеде, где, чтобы добраться до города, приходится садиться на паром, где все еще вьются парочками эмокиды и где я вдоволь полюбовалась на копии Янтарной Комнаты и янтарные же нацисткие значки. А так - я впервые жизни ехала на автобусе восемнадцать часов. По мне саламандрой распласталась дочь маминой знакомой, я чуть не вывалилась в проход, сожгла себе весь язык кофием с бензоколонок. Одним словом, романтика на большой дороге.
И наконец-то у меня было время хотя бы чуть-чуть почитать, и я пристроилась к Брэдбери, над смертью которого рыдали все мои бывшие одноклассницы, и от которого я знала только цитату про пиво и сериалы. "Вином из одуванчиков" я осталась вполне довольна, хотя не назвала бы первую реакцию восторженной. Наверное, я просто не привыкла, чтобы в профессиональных, коротких предложениях(Карлсончик, улучшай синтаксис, Карлсончик...) были бы настолько неописуемые описания. Иначе никак не скажешь - кажется, будто автор записывал первый пришедший в голову эпитет, и на него отозвалась самая светлая и правильная ассоциация. Очень проникновенный накал действий - от превращения людей в машины времени до этих же людей, корчащихся с трубкой на полу, стараясь услышать обрывки настоящего через чужое окно. Прекрасная любовная линия с Биллом, влюбившимся в давнишнюю фотографию старухи.
Но, думаю, чтобы действительно начать что-то ценить, нужно сделать некий циркуль(фигура Да Винчи) и освоить это руками, ногами и головой. Так что погожу еще и рассуждать о Брэдбери, и повествовать о Литве. Вот освою - и заговорю.
Постскриптум: тем славным людям, кто здесь еще остался: будет произведена глобальная чистка дневника. Не пугайтесь.